О чем плачут взрослые под Новый Год?

  По осени в нашей деревне сгорел дом у соседей, у семьи местного шабашника дяди Васи. Пожар был страшный: сгорели и деньги, и документы, и вещи. Помогали погорельцам все, кто мог, кто добрым словом, кто деньгой, кто одежонкой какой. Слава Богу, уцелела баня, в которой теперь разместилась большая семья. 

  Наступила зима, суровая, холодная русская зима. Дядя Вася с тетей Любой ишачили и день и ночь, дабы прокормить три неуемных рта, но денег не хватало все равно. Я сочувствовал им, особенно маленьким ребятишкам, мне все время хотелось сделать что-то по-настоящему доброе. Пару раз я приносил им шоколадные конфеты, которые батька привёз из Москвы, и детские маленькие глазки светились ненаигранным восторгом и счастьем. В те моменты и у меня на сердце спокойно становилось.

  Время бежало, и вот наступило тридцать первое декабря, день, который так ждут взрослые и дети. С утра в нашем доме все шумело, кипело, бурлило, одним словом, все ждало праздника.

 Живём мы, признаться, бедновато, поэтому разносолов на нашем столе не увидишь. Но, однако, семейный праздник, в отличии от дяди Васи с тетей Любой, мы встречали сытыми и под родной крышей.

  Радуясь наступлению долгожданного праздника, мы с сестренкой Валькой бегали в кухне, где мамка готовила сытный холодец, и пускали слюни.

 - Вот, пришли уж, неймется им!— смеялась мамка, а мы с Валькой, задорно заливаясь, уносились прочь.

  К обеду папка принёс из лесу ёлку. Ёлка была большая и душистая, и мы визжали, хохотали, уколовши пальчики молодыми иголками. Долго мы возились с ней: нацепили на лапы деревянные игрушки, которые с папкой вырезали накануне, накинули светящуюся мишуру, а потом Валька, забравашись на лавку, гордо воздвигла на макушку картонную звезду, разукрашенную синими и красными цветами.

 Незаметно подкрался вечер. Мамка стала накрывать на стол, достала новую скатерть, хрустальные фужеры. Запахло праздником.

- Митька, ну, не стой,—сказала она мне, укладывая ровной стопкой салфетки,— сбегай в кухню, принеси нож.

  Я вбежал в нашу светлую большую кухню, и в глаза мне бросилось огромное блюдо с ароматным холодцом, который мамка утром готовила.

  Не долго думая, я отрезал добрую половину, завернул ее в бумагу, и, наскоро одев телогрейку да валенки, выскочил в сени, где схватил батькину бутылку водки, и побежал к бане.

  Я легонько стукнул , и дядя Вася открыл дверь.

 - Митька! Ты чего, сорванец?

 - Я, дядя Вася, к вам по делу.—сказал я и мгновенно пролез в щель.

  Тётя Люба сидела за столом и рассказывала сказки, а ребятишки внимательно ее слушали. На столе лежали буханка чёрного хлеба и три конфетки. И это в Новый Год! Увидев меня, она перестала рассказывать и спросила, оборотясь ко мне:

 - Митька? Ты чего ж болтаешься? Новый Год уж идет.

  Не говоря ни слова, я достал из-за пазухи завернутый в бумагу кусок холодца и бутылку водки. Ребятишки оживились. В глазах у тети Любы показались слезы, она дрожащим голосом произнесла:

 - Митя, ну зачем же ты?... Не надо...

  Я обнял ее и сказал лаского:

 - Надо... С Новым Годом, тётя Люба!

  Тем временем дядя Вася подошёл ко мне сзади, обнял и тихонько произнес:

 - Спасибо, брат! Спасибо...

  Из глаз моих брызнули слёзы, и, чтобы они не увидели сантиментов, я стремглав кинулся вон.
Обратно я брел тихо, поминутно утирая слезы, и никак не мог перестать думать о тете Любе с дядей Васей и их детишках.

  Когда я вошёл в сени, отец неожиданно схватил меня за ворот телогрейки и поволок в чулан. Я испугался не на шутку. Тут отец повалил меня на пол, взял розги и стал охаживать меня вдоль и поперёк.

 - А! Ты воровать будешь? Вот тебе!—кричал разъяренный отец.

 - Папка... Не надо! Папка, стой!—орал я во все горло.

 - Ах, ты, ворье, это кто ж тебя научил такому? Дружки твои поганые?

 - Папка, я не...я не...—слезы душили меня, не давая вымолвить и слова.

 - Замолчи! Ни слова больше!—папка продолжал размахивать розгами.

  Я собрал все оставшиеся силы и, заикаясь, прокричал:

 - Папка...я холодец тете Любе...с дядей Васей...отнес.

  Отец замахнулся, но рука его замерла в воздухе, лицо стало ужасным, и на мгновенье я зажмурился от страха, закрывая лицо руками. Папка бросил розги и выбежал из чулана.

  Я встал, отряхнулся, потер больную коленку и побрел в дом. Что тогда с папкой случилось, я не берусь объяснить. Но мамка говорила, что он закрылся в комнате и проплакал всю Новогоднюю ночь...

Автор - Полина Новикова
Тверская область

Группа конкурса

"Молодые писатели и поэты XXI века"  

Страница голосования

(смотреть страницу)